Cовременное государство и вызовы постиндустриального общества

Глава 1. Трансформация политико-экономического устройства мира

д) От вертикального устройства мира к горизонтальному

Постиндустриальный мир постепенно становится многослойным: вертикально проведенные границы, отделяющие одно государство от другого, теряют свое значение. Напротив, приобретает особую значимость принадлежность человека к одному из горизонтальных слоев, образуемых:
1) в экономике – транснациональными корпорациями,
2) в политико-правовой сфере партиями, едиными стандартами прав человека,
и вообще, трансграничными элитами в самом широком смысле.

Транснациональные корпорации действительно становятся таковыми. Например, компания «Сименс» – это уже скорее не немецкая компания, с предприятиями и рынками сбыта за рубежом, а своего рода экономическая империя, с собственными интересами, не обязательно совпадающими с интересами Германии, и с делопроизводством не на немецком, а на английском языке – «лингва-франка» современной эпохи. Понятие корпоративной культуры – это уже не не просто красивый оборот, применяемый отделами по работе с общественным мнением, а термин, обозначающий явление, сравнимое с культурой национальной. В этой связи символично создание в крупных компаниях собственных учебных заведений, в том числе так называемых корпоративных университетов, в европейско-американской культуре именно университеты являлись одними из основных носителей традиций62.

Весьма показательна с этой точки зрения тотальная приватизация инфраструктуры – предприятий связи, энергетики, транспорта – и либерализация, открытие для зарубежных конкурентов соответствующих рынков – транспортных услуг, связи, энергии. До последнего времени почти повсеместно63 предприятия инфраструктуры считались не столько коммерческими компаниями, сколько организациями, отвечающими за жизнеобеспечение соответствующей страны, что являлось задачей государства. По этой логике эти предприятия, как правило, входили в состав либо государственных концернов, во многом организованных на министерский манер, либо непосредственно в структуру органов государственного управления – министерств (транспорта, почты, связи,энергетики и др.).

Отказ со стороны государства от непосредственного контроля за сферой жизнеобеспечения страны, по сути означает отказ от части государственного суверенитета64. Важным представляется то, что отчуждение этого суверенитета происходит не в пользу других государств, а в пользу неких межнациональных, коммерческих образований, тех самых транснациональных корпораций. Вовсе не зря в процессах приватизации допускается участие компаний – собственных и иностранных, в которых доля государственного участия не превышает определенного, как правило, весьма небольшого процента. Таким образом, государственный суверенитет (точнее его определенные компоненты, проявления) не перераспределяется, а вообще исчезает, перестает быть таковым.

В связи с уменьшением роли государства, как непосредственного участника экономических отношений, интернационализацией характера частных компаний, либерализацией рынков происходит стирание грани между понятиями «международный рынок» и «внутренний рынок». В перспективе все общепланетарное экономическое пространство может стать единым «внутренним» рынком. Одним из последствий этого будет исчезновение фактора государственного регулирования внешней торговли, по крайней мере, ее тарифной разновидности. Насколько успешной будет борьба с разного рода нетарифными ограничениями (к таковым относятся, например, особо строгие и запутанные процедуры стандартизации и сертификации) покажет время. Естественно, на переходном этапе от вертикально к горизонтально устроенному экономическому пространству существует немало проблем, так, например, попытки отдельных государств воздействовать в соответствии с собственными интересами и собственным законодательством на транснациональные компании, справедливо сталкивается с непониманием других стран65.

В тоже время превращение международного рынка во внутренний потребует соответствующих изменений в правовом регулировании. В частности, международное право (не только частное, но и публичное в части регулирования экономических отношений, а может быть и не только) должно стать действительно правом. До сих пор многие ученые и мыслители по разным причинам подвергали и подвергают сомнению правовую природу международного права66.

В связи с этим возникает множество вопросов – на каких принципах будет основываться новое, «мировое» право, что будет считаться его источником, как будет обеспечиваться его обязательная сила и т.д.

В политической сфере образование горизонтальных слоев носит в меньшей степени институциональный, и в большей – нормативно-регулятивный характер, основную роль здесь играет придание обязательной силы универсальным политико-правовым стандартам, в первую очередь правам и свободам человека в их американо-европейском понимании (хотя оно и очень различно в США и в Европе).

Говоря о третьем элементе, необходимом для существования государства – «государственной власти», постулируется, что она, чтобы признаваться в качестве таковой, должна быть ограничена правами человека. При этом не скрывается что «общая теория государства показывает, что отнюдь не все ценности западной цивилизации вообще и западной демократии в частности, признанные мировым сообществом в качестве естественных прав человека, являются абсолютными ввиду многообразия культурных традиций в странах мира и что уже поэтому государство как институция в разных странах и культурах более или менее существенно отклоняется от западных стандартов соблюдения прав человека и демократии»67.

Кроме повсеместного внедрения прав человека происходит унификация всего слоя сколько-нибудь значимого национального законодательства, например, в рамках Европейского Сообщества или Всемирной торговой организации.

Вместе со стиранием нормативных различий создаются транснациональные политико-правовые организации. Ярким примером являются Европейские Сообщества и Евросоюз. Как уже упоминалось выше, фракции в Европарламенте образуются не по национально-территориальному принципу, а в соответствии с политическими позициями депутатов. В ближайшем будущем планируется избрание части депутатов Европарламента на основании общеевропейских избирательных списков. Тем самым будет сделан шаг в направлении образования европейского избирательного корпуса и, в определенной степени, ликвидирована фрагментированность выборов в этот представительный орган. Благодаря введению общеевропейских избирательных списков должен быть проведен в жизнь один из принципов европейского права, в соответствии с которым депутаты Европейского парламента являются представителями всех народов, населяющих территорию Европейского Сообщества, а не только страны, от которой они были избраны68.

На внутреннюю жизнь отдельных государств все более активное влияние пытаются оказывать международные организации самого разного толка. Это не только традиционные гуманитарные, например, «Красный крест», но и относительно молодые, не скрывающие своей политической направленности, например, «Эмнести Интернешнл», «Гринпиис» и др. Граждане отдельных стран, ставшие членами одной из таких организаций, или активно принимающие участие в ее деятельности, чувствуют себя причастными скорее не национальным, а «общепланетарным» ценностям в интерпретации конкретной политической структуры.

Вообще внимательный наблюдатель может заметить признаки перемещения центров влияния на наднациональный уровень и образования некоей мировой элиты. Порой создается впечатление, что, например, участники экономических форумов в Давосе осознают себя не столько представителями, посланцами рекрутировавших их организаций (государств, компаний), сколько членами единого клуба, в рамках участия в котором они должны решить общие для всех них (но вовсе не обязательно для тех, кого они формально представляют) проблемы.

Процесс консолидации затронул не только элиту. Можно говорить о том, что образуются слои населения, проживающие в разных странах (Европе, США, России, Индии, Китае и т.д.), со сравнимым жизненным уровнем, в том числе в области защиты прав индивидуума. Нечто подобное было всегда, но сейчас благодаря образованию унифицированных рабочих сред (в транснациональных корпорациях), постоянному информационному обмену (средства массовой информации, Интернет), возможностям массового туризм, численный состав этих слоев резко увеличивается, в них вовлекаются все большая доля населения отдельных стран, а, главное, условия жизни членов этих транснациональных общностей подвергаются постоянному взаимному выравниванию, что превращает их в действительно гомогенные среды.

Естественно для каждого такого слоя существуют свои собственные универсальные стандарты и представления о должном и регулярном, иными словами о том, что составляет существенную часть «образа жизни». Для одних – это ежегодный отдых во Флориде, для других – на дешевых средиземноморских курортах, для третьих – всего лишь фаст-фуд. В любом случае происходит стирание в первую очередь культурных, но также и этнических, языковых и прочих различий. Почему-то этот процесс принято иногда называть образованием мультикультурного общества, хотя то, что появляется на самом деле представляет собой иерархизированное по уровню достатка совершенно монокультурное на каждом отдельном уровне сообщество69.

Феномен трансграничных общностей не является абсолютно новым явлением70. Так, например, уже в древности существовали диаспоры. По признаку характера ценностей, лежащих в основе образования горизонтальных социальных общностей, последние могут быть разделены на:
1) традиционные – образующиеся на этнической и/или религиозной основе (диаспоры); это, например, евреи, китайцы, и даже, может быть, русские в бывших союзных республиках СССР;
2) «космополитские» – образующиеся на основе некоей вновь созданной, синтетической культуры.

«Космополитские» и традиционные горизонтальные образования (диаспоры) базируются на принципиально разных ценностных основаниях, кроме того, последний тип сообществ в силу своего горизонтального принципа организации объективно обречен на антагонизм с вертикальными структурами, например, государствами, в особенности государствами-нациями. По этой причине, элиты европейских государств (пока еще государств) и, возможно, США, очевидно поставившие перед собой цель слить управляемые ими территории и народы в единое вертикально стратифицированное пространство, одинаково заинтересованы в исчезновении этнических общностей, как диаспор, так и компактно проживающих народов.

Исторически первые «космополитские» общности образовались в эпоху эллинизма, когда произошло создание весьма своеобразной греко-автохтонной эллинистической культуры, слившей воедино элементы самого разного происхождения. Для эллинистического общества была характерна послойная стратификация – чем выше материальное и политическое положение определенного слоя, тем больше влияние греческой компоненты, чем ниже – тем больше автохтонной.

Как было сказано выше, в наше время такие сообщества образуются в первую очередь на базе общих стандартов потребления (Флорида и фаст-фуд, но и права и свободы, которые более не осуществляются, а именно потребляются71; свобода нужна не сама по себе, а лишь постольку поскольку она сопровождается возможностью потребления, и обеспечивает таковую возможность)72.

Одна из первых попыток в новое время создать транснациональную общность людей – мировой пролетариат – была предпринята коммунистами под лозунгами пролетарского интернационализма, причем, здесь сочетались как традиционные, религиозные элементы (учения «пророков» – классиков марксизма и позднее ленинизма), так и новые, «космополитские» (классовая борьба, всеобщее обобществление)73. Впоследствии, когда аппетиты умерились была проведена попытка создать другую общность – советский народ. Насколько успешным будет создание мультикультурного общества политической корректности»74 покажет время.

* * *